супруж, прости, я не мог не

---

_

все, приехали, распрягай коней. упороться без веществ? могу, умею, практикую.
особенно если рядом всегда готовый подхватить супруже.
не знаю, что уж такое хорошее я сделал в прошлой жизни, что в этой меня наградили знакомством с тобой, мой родной

© author

@темы: музыка

---

утащено у Corvo Attano.
для начала, портреты - сугубо на мой вкус - в большинстве своем не симпатичны и вызывают у меня негативные ассоциации.
впрочем, я не спорю, что просто могу не любить людей.
во-вторых, эти самые портреты исполняли у меня пляску святого Вита - то появляясь, то исчезая, то не желая меняться.
за сим - охохохо какой результат.
пассивность на грани мазохизма? это у меня-то?
а в остальном вполне себе, в особенности о замещении либидинозной потребности профессиональной, демонстративности и тщеславии.

т е с т

Результаты тестирования

Внимание! Терминология судьбоанализа Сонди специфична и ориентирована на специалистов. Результаты данного онлайн-теста – это скорее демонстрация возможностей методики.

Передний план исследования: S(0 -) P(± +!) Sch(- +) C(0 +)

Задний план исследования: S(± +) P(0 0) Sch(- 0) C(± -)

S - Вектор сексуального влечения

Пассивность на грани мазохизма. Повышенное чувство вины. Замещение либидинозной потребности профессиональной, социальной или духовной занятостью.

P - Вектор этико-морального влечения
Склонность к преодолению каиновых (эгоистичных) тенденций. Стремление к добру открыто проявляется окружающим как сентиментальная устремленность к идеалу. Черты демонстративности и тщеславия.

Sch - Вектор Я-влечения
Эгоистические тенденции, связанные с расширением своего влияния, взяты под контроль. Оттормаживание собственных влечений.

C - Вектор влечения к контакту
Нет нужды в поисках нового объекта привязанности, так как есть доброжелательность и приятие со стороны старой привязанности.

---

_осеннее настроение

upd тот неловкий момент, когда в старом заброшенном "Моем мире" находишь фотографию со времен царя Гороха, где ты похож на Сергея Зверева в темном, но тебе чертовски нравится твоя стрижка
а в куртку эту я до сих пор влезаю


мало того, что дайри в последнее время безбожно зависает при попытках связи с супруже, так теперь этот мерзавец обзавелся собственным разумом и сменил мне дизайн.
сам.
где мой фон? где все? ты чего сделал?
а я тем временем раскладываю на весах мысли о "стричься" и "оставить как есть". однозначной победы нет, поэтому покрашусь
ничего не скажешь. кто-то в сентябре впадает в депрессию, я же из нее плавно выхожу - мне хочется жить только тогда, когда маковки деревьев начинают желтеть.
что, впрочем, не отменяет моего желания свернуть творческую деятельность - что-то мне поисписалось. с одной стороны - было бы неплохо отдохнуть. с другой - отдых всегда означает очередной провал, поскольку весьма непросто вернуться к тому, что бросил.

запись создана: 10.09.2013 в 10:03

@темы: фотографии, Я и мое Эго, лытдыбр

---

_беспорядочное

СУПРУЖЕ, ПЛЯШИ!
Том Хиддлстон заменит Бенедикта Камбрбр...быр..быча в "Багровом пике" Дель Торо.
а еще, судя по касту на IMDB, там, помимо прекрасной Джессики Честейн, засветится Берн Горман - Гильермо, да тащи их с "Рубежа"всех!
но, на минуточку, Ханнэм и Хиддлстон в одном фильме?

обзорам

[L].Misery[/L] <a href="http://brick-shithouse.diary.ru/p191419477.htm">радуется</a> выбору актеров в "Багровый пик" дель Торо

---

_белужий рев

после новости о том, что Чарли Ханнэм сыграет Кристиана Грея в экранизации нетленных "50 оттенков серого", я решила, что буду плакать, колоться, но грызану этот кактус.
МИНУС МНЕ В КАРМУ, СКУНСА МНЕ В ДОМ!
все как у Пушкина! это не в смысле величайшего слога, а в смысле: "то как зверь она завоет, то заплачет как дитя".

"Из зеркала на меня смотрит бледная девушка с темно-русыми волосами и голубыми глазами, которые слишком велики для ее лица. Единственный вариант — стянуть все в конский хвост на затылке: так хоть вид будет приличный."

@темы: цитаты, лол прямоходящий

---

_якки йей!

позвонили с клуба, где я начала заниматься рисованием.
узнавали, смогут ли лицезреть мою персону на занятиях и сообщили, что у нас будет другой преподаватель - молодой мужчина, окончивший Академию.
на этом месте сенсей сделал так и приготовился и дальше постигать дзен.


а тем временем я очень рада приветствовать у себя нового ПЧ!
 shallete, очень вам рада! подозреваю, что в мою обитель ужасов привела наша общая геймерская сущность? х)

@темы: ПЧёлы, лытдыбр

---

_полуночное

и правда тебе так нравится бегать бездомным неглупым псом, за уходящим автобусом? словно это заложено в генах, словно нет хозяина на этой же остановке.
как там говорилось?
надоело все. возьму веревку, найду сук покрепче.
сделаю качели, буду качаться.
такие тексты с линеечкой стали явным мэйнстримом на тамблере - кто я, чтоб не попробовать? все равно руки опускаются делать что-либо другое.

У рыжего волка на рыжей шкуре
Не видно подпалин, как будто не ранен,
© Гуфельд Зэев

@темы: PS, цитаты, музыка, творческое

---

_ассоциативное

Гильермо, амиго, ты что сделал?
заложу тебе душу, мексиканский демон, только сделай так, чтобы меня отпустило.

Chuck doesn’t remember, but they all tell him that the first thing he said coming out of his coma is to remind Herc to feed Max.
© via tumblr

@темы: музыка, Pacific Rim

---

_this is madness

чего не сделаешь ради падавана. и всего за 7 минут.
картинка из серии "Найдите 10 отличий" или "Почему такие, как я, не задерживаются на воле"

@темы: Pacific Rim, падаванко и сенсейко, творческое

---

ну все, не значиться мне теперь в книге рекордов Гиннеса человеком, прожившим свою жизнь без пломб.
обзавелся своей первой на двадцать третьем году жизни. это серьезный удар по моему эго, надо сказать.
мои зубы - радужный сон любого стоматолога, радуют одним своим видом и имеют один только минус: слишком близко расположены друг к другу, из-за этого сегодняшний день прошел под девизом "пилить не перепилить".
пилить меня начали без укола, но сенсей не выдержал несколько неприятного чувства и попросил кольнуть. о, это забавное ощущение, когда тебе делают укол, а ты сидишь, смотришь в окошко на протяжении нескольких минут и со спартанским спокойствием констатируешь тот факт, что не проняло. вообще ни капли. как слона.
на момент когда у меня онемела щека и губы, мой бедный премоляр уже заделывали.
к слову сказать, стоматолог - врач от Бога. под ее руками даже моя паникерствующая maman избежала порывов сбежать.
а вот теперь часов шесть еще сидеть с лицом Сильвестра Сталлоне и ощущением, что мне врезали.
чувствую себя Масяней - существом с головой мяча от регби.

@темы: лытдыбр

---

_отсутствующее звено

Автор: .Misery
Фэндом: Тихоокеанский рубеж
Персонажи: Геркулес Хэнсен, Чак Хэнсен, Макс, Анжела Хэнсен (упоминается)
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Ангст
Предупреждения: Смерть персонажа
Комментарий: тут еще что-то комментировать нужно?

Первым воспоминанием маленького Чака Хэнсена было море.

Первым воспоминанием маленького Чака Хэнсена было море.
Сейчас он знает, что это был лишь залив. Визуально — смехотворная лужа по сравнению с океанским величием, но тогда, стоя на мосту Харбор-Бридж, обхватив пальцами железные прутья ограждения и наблюдая за тем, как в Порт Джексон с неторопливым достоинством вползают остро-парусные яхты и белоснежные лайнеры, ему казалось, что там, дальше за горизонтом,самый настоящий край мира.
Маленький Чак Хэнсен любил море, не ожидая от него подлости, как от прочего мира.
Оно являло для него тот не утраченный еще символ свободы, навсегда ассоциирующийся с порывами свежего ветра, какой только может дуть с залива, и рукой матери, то ласково треплющей по светлым волосам, то лежащей на плече.
В то время было много красного, синего и зеленого. Красная рубашка в белую клетку, синие воды залива, зеленая трава. Золотой солнечный круг, беспощадно сжигающий нежную кожу, строгие глаза матери, читающей лекцию о значении солнцезащитного крема и смеющиеся глаза отца.
- Он рейнджер, черт возьми, зачем ему солнцезащитный крем?
Геркулес смеется, одной рукой притягивая к себе жену, другую покровительственно опуская на макушку сына, мягко проводя по выгоревшим за лето волосам, взлохмачивая еще сильнее.
- Ему всего шесть, Герк!
- Будущий рейнджер, верно, пацан?
Чак, прикрывая глаза ладошкой, щурится от слепящего глаза солнечного света, смотрит на отца и улыбается, на долю секунды становясь точной его копией, изрядно уменьшенной в размерах. Он почти не знает этого человека и ему кажется, что куда более досконально он изучил камешки на берегу и каждый солнечный блик, перебегающий с одной волны на другую. Геркулес в этой своей форме военного летчика кажется немного нездешним, не принадлежащим красочному миру своего сына, наполненном красным, синим, зеленым и солнечными зайчиками на бирюзовых волнах.
- Иди сюда, крепыш.
Геркулес выпускает жену из объятий и наклоняется к сыну, ловко подхватывает подмышки и усаживает себе на шею и в этот момент заливисто хохочущий Чак готов дать ему еще один шанс и впустить в свой маленький ограниченный мирок.

В то лето ему исполнилось одиннадцать. Сиднейское солнце выжигало последнюю зелень с листьев кленов в парке, под одним из которых, листая тяжелую книгу, сидели Анжела Хэнсон и ее сын. Все было таким ярким. Все было громким. Все было кристально чистым.
В последний раз.

В детстве достаточно было набить карманы хламом, чтобы почувствовать себя неуязвимым в темной комнате, готовым дать отпор любой твари, которая посмеет только показать свой нос. Чем старше становится человек, тем больше его багаж знаний, умений и понимания того, что не каждому чудовищу можно дать отпор. Даже если в твоем распоряжении морская пехота, танки и военные самолеты.
Это был всего лишь второй кайдзю, вышедший из открытого разлома, и то единственно действенное, что они могли противопоставить такой разрушительной силе на сегодняшний момент — ядерный удар. То, что заберет не только ожившее хтоническое чудовище, но человеческие жизни и сделает огромные жилые территории непригодными для человека в течение многих последующих лет.
Неравноценный, но необходимый обмен.
Они спорят яростно, как могут спорить только мужчины, наделенные правом решать подобные вопросы, когда на эфемерных весах раскачиваются сотни, тысячи жизней здесь и сейчас, и миллионы в необозримом будущем. Каждый на своей половине, уперев в столешницу ладони и подавшись вперед, словно упрямые дикие звери. Геркулес, не выдерживает первым — ударяет кулаками по столу, резко подаваясь назад.
- Там же люди!
- Или твоя семья? Мы все решили, Хэнсен. У тебя час.
На искаженном болью лице Геркулеса мелькает понимание и, не говоря ни слова, даже не прощаясь и не прикладывая кончиков пальцев к виску он выскакивает за дверь.
Ему не хватает отведенного времени — первая ракета взрывается в дальних районах Сиднея, где вовсю хозяйничает инопланетная тварь. Вертолет ощутимо потряхивает и Геркулес громко и грязно матерится, до боли сжимая спинку кресла пилота пальцами, отчаянно бьет по нагретому пластику кулаком и умоляет до хрипа лететь чуть быстрее.
Чак ждет его в школьном коридоре. Вокруг снуют люди, а Хэнсен старший прижимает к себе сына, словно видит в первый и последний раз.
- Пап, что случилось? - синие глаза Анжелы на уменьшенной копии лица самого Геркулеса смотрят не по-детски сосредоточенно, а тот не может выдавить из себя ни слова, только наклоняется, прижимаясь губами ко лбу сына.
- Где мама?
- Не знаю, малыш, - голос надломленный и Герк уже знает, что лжет, - но все будет хорошо.

- Отпусти, отпусти, отпусти меня!
В голубых глазах непонимание и злость вперемешку со страхом и отчаянием. Он отталкивает от себя руки отца, бьет кулаками по груди Геркулеса, а тот ловит его запястья, притягивает к себе бьющегося в неконтролируемой истерике сына, в тщетной попытке обнять, защитить, забрать всю ту боль, блестящую не пролитыми слезами.
- Ты же обещал, что все будет хорошо, ты обещал мне!
Уткнувшийся в грудь Геркулеса Чак рыдает отчаянно, задыхаясь и ловя ртом воздух, как могут рыдать только дети, потерявшие самое драгоценное.
Мать.
Это слишком личное и Стакер Пентекост, дурной вестник на собственную беду, тихонько закрывает за собой дверь.

Он сидит на полу перед высоким окном в одних только плотных серых тренировочных штанах и свободной футболке. Сидит, скрестив лодыжки и пытается сосредоточиться на пустоте.
Пустота внутри него, течет по венам и невозможно сосредоточиться на том, что является самой сутью, плотью и кровью. Поэтому Чак украдкой из под дрожащих и слипшихся от не пролитых слез ресниц наблюдает за тем, что творится за тонкой прозрачной перегородкой.
Больной светло-серый осенний день почти догорел, бросая на умирающую листву последние лучи заходящего солнца. Тяжелые капли бьются по ту сторону мутноватого окна и маленькими ручейками стекают к мощеному плитами двору.
Второе сентября. Первый год без ласковых рук матери и в людной академии, где проходят подготовку будущие пилоты «Егерей» Чак чувствует себя одиноким и брошенным. Ему хочется кричать от раздирающего душу острого чувства, бить кулаками стены. В каждом человеке он видит угрозу и насмешку и лелеет в душе собственную боль от потери, как лелеют культю, оставшуюся после грубой ампутации. Он считает себя особенным и ударяется в театральщину, лишь бы отец оказался рядом.
Сейчас Геркулесу важнее его брат — дядя Скотт. Геркулесу не до единственного сына, он занят душевной грызней с самим собой, поскольку чувствует себя немного предателем. Этого чувства вообще становится слишком много в его жизни и Чак, затерявшийся в комнатах академии, на правах взрослого и самодостаточного двенадцатилетнего парня решает изолировать себя еще и от отца.
Ему страшно. По-настоящему страшно остаться одному, хочется найти Геркулеса и напроситься если не на отческое объятие, то хотя бы на незамысловатую ласку. Совсем как тогда на мосту над Порт Джексоном.
Вместо этого Чак обхватывает себя ладонями за плечи и мерно покачивается из стороны в сторону, тщетно пытаясь представить, что это столь теплое, родное с детства, успокаивающее родительское объятие, обещающее, что все действительно будет хорошо.
Отец не приходит и пустота в душе разрастается сильнее, словно плесень на благодатной почве, заполняя самые дальние уголки души подростка.
Чак не понимает самого смысла понятия «отец», не знает всего того, что вкладывают в него все прочие дети и Геркулес ему, по сути, никто.
Он никто. Но он нужен ему. Без него он ненавидит серые бетонные стены клетушки, которая гордо именуется жилой комнатой. Ненавидит всех тех, кто делит с ним и эту небольшую территорию. Ненавидит себя.
- Сосредоточьтесь на пустоте, прогоните мысли, ощутите безмятежное спокойствие Вечности и впустите ее в себя.
Шепчет он себе под нос, повторяя слова, много раз произнесенные монотонным голосом инструктора.
Он и есть пустота.

Тактильный контакт практически ушел из их обихода, оставив лишь дружеское похлопывание по плечам, да легкие назидательные тычки и подзатыльники.
Геркулес боится обидеть сына сильнее, чем уже есть, а Чаку почти все равно. Они никогда не сидят плечом к плечу даже в общей столовой, словно боятся оказаться рядом, и все это похоже на коллапс взаимоотношений, маленький личный ад Хэнсена старшего, когда единственный ребенок выкручивается угрем из готовых раскрыться объятий и отдаляется все сильней.
Макс становится их маленьким секретом, ловкой палочкой-выручалочкой, как сказали бы русские, у которых на все найдется свое мнение, тем отсутствующим связующим звеном, которым некогда служила Анжела.
Чак тискает своего пса, шепчет что-то на ухо, поглядывая на отца, практически не выпускает с рук и Геркулес почти уверен в том, что его сын вымещает всю ту нерастраченную любовь к нему на бульдоге.
Когда щенок ковыляет мимо него самого на своих смешных коротких лапах, Герк практически всегда подхватывает его, утыкается носом в забавные складочки на загривке, вдыхая запах шерсти и тот другой - знакомый, едва уловимый, и ласково треплет за ухом.
Они оба, не имея моральной готовности обнять, умудрялись передавать друг другу все то не сказанное и не сделанное через довольного подобным обращением Макса.
Бульдог еще слишком молод, чтобы думать о неизбежности прощания с ним. Но уже достаточно смышлен и, если принимать в абсолют высказанное кем-то мнение, что в идеале стоит воспитать собаку, прежде чем заводить собственных детей, то Геркулес был полностью уверен в том, что из Чака получится отличный отец.
Куда лучше него самого.

- Ну что, дружище, будешь скучать по нашему старику?
Чак сидит в доках рядом со «Страйкером Эврика» вместе с Максом и пес, положивший голову на колени хозяина, провожает тоскливым взглядом спину поспешно удаляющегося Геркулеса, облаченного в парадную офицерскую форму.
- Это ненадолго, крепыш, нужно только решить вопрос о втором пилоте для нашей малышки - парень шепчет прямиком в маленькое мохнатое ухо, чтобы никто другой не расслышал его небольшого прочувствованного монолога, - он скоро вернется. Он всегда возвращается.
Хэнсен младший, глядя на давно уже пустой коридор, продолжает меланхолично гладить любимца по короткой шерсти, не замечая монотонности собственных движений и того, что бульдог начинает недовольно ворчать.

Первый дрифт страшит как нечто неизбежное, словно стоишь у подножия горы и смотришь на приближающуюся лавину. Она легко и без труда сметает на своем пути все — деревья, словно спички, дома, будто легкие коробки с детскими игрушками, оставляя за собой лишь ровную белоснежную гладь с похороненными в глубине секретами. И хочется сбежать, но ты продолжаешь стоять, потому что это спор с собственными страхами и тест на право зваться рейнджером.
- Если ты не хочешь, я пойму.
Геркулес, отвернувшийся к стене, говорит тихо, на грани слуха, так, как шелестит осенний ветер за окном. Макс беспокойно ворочается на одеяле во сне, вздыхает, и Чак легко и успокаивающе похлопывает его по упитанному боку. Так, как похлопал бы по плечу отца.
- Все будет в порядке, старик.

Вся его напускная театральность — защитный панцирь, надетый на зияющую рану и вырванный в детстве существенный кусок души. Он искренне полагает, что может заявлять свои права, что он лучший. И это тоже защита, потому что тот, кто впереди, всегда одинок.
- Эти выродки мои! И мне не нужна чья-либо помощь, чтобы забрать их чертовы жизни!
Хэнсен младший, закопавшийся в разрушительные мысли о жестокой вендетте, распаляется все сильней с каждым словом и это не к добру. Отец подается в его сторону, но Чак останавливает его одним только словом - Герк знает, что еще один шаг, и он потеряет сына теперь уже навсегда.
- Может позволишь помочь хотя бы мне? - на долю секунду кажется, что маленький беспокойный вулкан по имени Чак Хэнсен сейчас рванет, выпуская в атмосферу удушливый пепел негодования и сжигая окружающий мир в неконтролируемой ярости, но он лишь кривит губы в изломанной усмешке, жалком подобии улыбки и пожимает плечами, пряча взгляд.
- А куда тебя девать, старик? Ты мой первый пилот.

- Мне жаль.
Райли выглядит таким потерянным и виноватым, что Геркулес, осунувшийся и разом постаревший на несколько лет, успокаивающе кладет ладонь ему на плечо. Мако молча вручает ему поводок и сейчас он благодарен этой девочке больше всех на свете. Без пяти минут маршал отходит в сторону, не замеченным призраком проходит мимо празднующих окончательную победу техников и садится прямиком на бетонный пол под замершими на нулях цифрами остановленного хронометра. Макс тянется к его лицу, лижет щеку горячим шершавым языком и Геркулес почти готов зарыдать, но в душе так безнадежно пусто и мертво, что он лишь крепче обнимает своего бульдога.
Слабая вера в то, что его сын может быть жив, что Стакер в последний момент успел выпустить спасательную капсулу, как сделал Райли для Мако, все еще билась на задворках сознания, но, не получая подпитки от фактов, мучительно умирала каждую прожитую минуту.
Чак был слишком упрям, чтобы позволить подобное и сердце отца под крепкой броней военного обливается кровью.
Пес, уловивший настроения единственного оставшегося хозяина, тихонько поскуливает, укладывая голову на его колени и Хэнсен сильнее сжимает зубы, перехватывая любимца Чака поперек живота и прижимает к себе.
- Ты хорошо справился, сынок.

@темы: музыка, творческое

---

_минутка эпичности

если бесит стройка под окнами, решение простое: засовываешь наушники по назначанию, выставив звук на максимум - и весь мир подождет.
гуляла по ютубу, совершенно внезапно для себя же начав выискивать каверы на главную тему "Тихоокеанского Рубежа".
помимо прочего нашелся этот чумовой господин - покрасьте его в платинового блондина и получится Кайдановский xD
а еще у него гитара с Тали'Зорой.
сижу тут над не написанной работой и думаю, какой прописать конец. эх, батька Джордж Мартин, будьте моим сенсеем xD

@темы: музыка

---

_графическое

и вновь минутка простейшего монохромного графического беспредела.
Бен Уишоу для  злобный пёс, кто б мог подумать
и напоминание для случайных рандомов - тыринг запрещен.

@темы: PS, музыка, творческое

---

_аватародельное

минималистический беспредел с Сашкой Скарсгардом для  злобный пёс

@темы: PS, творческое

---

_околовдохновенческое

в подобной ситуации я играю немного нечестно - всегда проще писать о том, через что прошел на собственной шкуре.
просто берешь и выцарапываешь из себя прямиком на бумагу с кровавыми разводами.
ангстовик затейник затевает очередную шалость, потому что меня адски сквикает обилие инцеста по этим двоим.
ну опомнитесь, что ж вы делаете-то?

---

_околопоступательное

когда я смотрела приказы о зачислении, я думала, что Тян, Бак, Пухляк, Козел - это забавно.
потом я нашла Лаки Локиевича.
что это за Хогвартс?

---

_бездельничанье

мне кажется, я себя сейчас прибью
вот такое вот недоразумение у меня вышло под бананскую-падаванскую песню.
а еще, дайри явно был против этого поста и я его понимаю.
так и вижу, как бедный сайт кочевряжится, пытаясь сказать мне: "ты не пройдешь" - nice try!

@темы: PS, музыка, падаванко и сенсейко, творческое

---

_апокалипсис, пожалуйста

кто о чем, а кто-то по-прежнему с ангстом.
левой пятке захотелось - правая и левая руки напечатали.

Автор: .Misery
Фэндом: Тихоокеанский рубеж
Персонажи: Чак Хэнсен, Райли Беккет и никто в частности
Рейтинг: G [можно всем. вопрос в другом - нужно ли]
Жанры: псвевдофилософская псевдопсихология.
Комментарий: беспорядочный поток мыслей и эмоциональных образов, облеченных в секундный, ни на что не претендующий момент. как если бы вы рассуждали здесь и сейчас о собственных поступках и поступках людей, находящихся рядом.
как обычно - не совсем то, что ожидалось от себя же изначально, но... минутка честности с собой - когда у меня вообще хоть раз получалось то, что я хочу? вот именно, что никогда. так что расслабься и получай то, что получается

Я был настроен против всего и против всех.

Я был настроен против всего и против всех. Я не хотел видеть людей вокруг себя.
Такая неприязнь не была следствием какой-то сильной изнуряющей тревоги, а была просто зрелым признанием моей собственной психологической ранимости и отсутствия качеств, необходимых для поддержания с кем-то дружеских отношений.
© Ирвин Уэлш. Эйсид Хаус

Райли Беккет, пожалуй, самый раздражающий человек во всей Вселенной, которого могло только придумать чертово Провидение.
Мать его, Избранный, один взгляд на которого, и красный ползунок личной шкалы ненависти Чака Хэнсена плавно и ненавязчиво переваливает через цифру десять и продолжает свое неторопливое восхождение к новым рекордам.
Тот, в чей адрес не прекращающимся потоком летят восхищение напополам с воодушевлением и неосознанным еще, не ухваченным за хвост желанием соответствовать.
Золотой мальчик. Тот тип героев, которым в конце достается победа, девчонка и гулкие овации восторженной аудитории. Тот, кто вторым в истории сумел управиться с кайдзю на «Егере» в одиночку, без помощи второго пилота.
Великое достижение, ничего не сказать, которое в нынешних реалиях с лихвой перекрывает досадную оплошность, случившуюся минутой ранее.
Какого тебе быть героем, попирающим память умершего брата? Как тебе только удается держать это внутри себя, не дрогнув ни единым мускулом лица? Как ты засыпаешь с мыслью о том, что вынужденное величие рождено смертью того, кто был ближе и надежней брони?
У Чака никогда не было братьев, но он знает ту боль, которая может родиться от одной мысли, от одной только мысли о потере второй половины души, которую зовут близким родственником. И дело даже не в том, что они ежедневно внутривенно получают дозы друг друга в дрифте и давно уже знают каждый закоулок в чужом мозгу. Дело в том, что нет никого ближе, чем тот, в чьем течет та же кровь, в чьей памяти тот же, по сути, нехитрый набор воспоминаний, разнящийся лишь в количестве прожитых лет.
Все его злые, неправильные вопросы готовы сорваться и он знает, что они ударят по обнаженным нервам и тогда с громким хрустом разламываемых костей спадут все маски, обнажая истинную суть.
Чаку кажется, что его уже облили напалмом и подносят спичку — секунда, и пламенеющий ад.
Младший Хэнсен, всегда ранимый, принимающий близко к сердцу. Он не мог, не умел и не желал учиться десяткам вещей. Не умел не думать о том, о чем, по сути, думать не надо. Не мог выразить собственных мыслей в моменты, когда это было крайне необходимо. Не слышал голос разума, звучащий ласковым голосом матери, даже когда он переходил на крик. Не мог стерпеть повышения голоса в свой адрес и оспаривания собственного авторитета.
Сказать «люблю» людям, которые этого заслуживают. Обнять их.
Не мог пересилить себя и сказать «отец» взамен панибратского «старик». Все эти прозвища, короткие фразы, несущие, на первый взгляд, поверхностный, не глубинный смысл отгораживали от мира, выстраивая стену, которая защищала от точечного попадания непрошеных эмоций и обещала, что он еще вернется. Обязательно вернется, чтобы назвать «отцом», кого-то обнять, кому-то сказать «люблю».
Он весь — искалеченная душа, нанизанная на позвоночник. Немного эгоистичная, но остро чувствующая, а от того понимающая.
Слова бьют сильней, чем идеально поставленный удар, и он молчит.

@темы: творческое

---

Я вообще люблю людей. Как жаль, что с 1861 года их нельзя дарить. ©

@темы: размышлизмы, цитаты, музыка