"Наконец-то он понял утопающего, перед которым мелькают фрагменты его жизни, в то время как море поглощает его. Звонок у двери, бодрые голоса Альхузонов, напитки, расставленные на буфете, потом рассаживание - все это лишь фрагменты гобелена, который изображает его пожизненное заключение, ежедневно возобновляющееся: раздергивание штор и ранний утренний чай, развертывание газеты, завтрак в маленькой столовой при синем свете газового камина (из экономии он привернут и едва теплится), поездка на метро, развертывание вечерней газеты в окружающей толпе, возвращение на места шляпы, пальто и зонтика, звук телевизора из гостиной, к которому иногда примешивается голос жены, разговаривающей по телефону. И вот так зимой и летом, осенью и весной, и при смене времен года сменяются только чехлы на стульях и диване в гостиной, да деревья за окном на площади покрываются листвой или стоят голые.
"Их черед прийти к нам" - и появляются Альхузоны, гримасничая и подпрыгивая на своих ниточках, кланяются и исчезают, а хозяева, принимавшие их, в свою очередь становятся гостями и покачиваются, глупо ухмыляясь, - кукольные партнеры, прикрепленные друг к другу, исполняют свой старомодный танец.
И вдруг - остановка у моста Альберта - слова Эдны - и время прервалось. Нет, оно так же течет для нее, для Альхузонов, которые подходят к телефону, - для всех вовлеченных в этот танец - лишь для него все изменилось. Возникло ощущение внутренней силы. Он управляет, он - рука кукольника, заставляющая марионеток поворачиваться. А Эдна, бедная Эдна, которая мчится в такси домой, где сыграет отведенную ей роль - будет расставлять напитки, взбивать подушки, вытряхивать соленый миндаль из банки - она понятия не имеет о том, что он шагнул из кабалы в новое измерение."

(с) Дафна дю Морье, "Алиби"


PS